22 июня 1941 года Евгений Оскарович Патон ехал на Урал проверять, как выполняется постановление по внедрению автоматической сварки, и на одной из остановок услышал сообщение о нападении Германии на СССР.

В 1934 году академик Евгений Оскарович создал в Киеве Институт электросварки АН УССР, директором которого оставался до конца жизни. Учёный сформулировал основные положения по технологическим основам дуговой сварки, использованию дуговой автоматической сварки в мостостроении и производстве других изделий из конструкционных сталей.

Но в военное время наука и промышленное производство должны были работать на оборону страны. Немецко-фашистские войска приближались к Киеву. Заводы и учреждения срочно начали переправлять на восток страны.

Эвакуация проходила с большими трудностями. 26 июля 1941 года в Нижний Тагил прибыл первый вагон с оборудованием и сотрудниками. Это был грузовой крытый вагон собственного изготовления Института электросварки.

Эта экспериментальная сварная конструкция не имела не только сертификационных документов, но и вообще каких-либо удостоверений. Другие – «нормальные» – вагоны с имуществом Академии наук 20 августа возле Нежина попали под бомбежку.

Много оборудования и библиотека ИЭС погибли. В Нижнем Тагиле на Уралвагонзаводе институту выделили комнату под «кабинеты», участок в цехе для лабораторий, и жильё в бараках и землянках, наспех вырытых в мёрзлой земле. Академика с семьёй поселили в отдельной маленькой квартирке.

Вскоре на территорию Уралвагонзавода прибыли 400 эшелонов с оборудованием, заготовками и специалистами с семьями Харьковского паровозостроительного завода им. Коминтерна (ХПЗ). В конструкторском бюро завода и был спроектирован лучший средний танк Второй мировой войны – Т-34, а в цехах завода было налажено его производство.

Завод в Нижнем Тагиле стал называться Уральским танковым заводом № 183 им. Коминтерна. На новом месте быстро наладили выпуск танков – сначала из заготовок, прибывших из Харькова. Вскоре была налажена выплавка легированных сталей, прокат и термообработка броневых плит, литье башен, штамповка и другие технологии изготовления деталей и узлов танка.

В конце 1941 года в СССР уже работали 8 танковых заводов. «Узким» местом производства были бронекорпусные цеха. По много часов каждый корпус танка занимал место в цехе. На дуговой сварке броневых плит толщиной 50-70 мм были заняты сотни квалифицированных сварщиков – ручников.

Евгений Оскарович решил, что Институт электросварки должен участвовать в производстве танков. Автосварка справилась бы с этой работой быстрее, но технология, составы электродных проволок и флюса были разработаны исключительно для сварки обычных конструкционных сталей.

Ещё в 1940-м году он направил в Харьков лучшего знатока сварочных процессов В.И. Дятлова, однако броневые листы сварить не удалось – швы трескались. Теперь же условия для решения этой проблемы были посложнее. Правда, патоновцы не знали, что броню сварить ещё не удавалось нигде в мире.

Но Патон не отступил – именно автоматическая сварка была бы необходима при изготовлении танковых корпусов, если бы удалось раскрыть загадку закалённых легированных броневых сталей. Война потребовала от учёных, конструкторов, инженеров, рабочих решать сложные проблемы в кратчайший срок.

В трудных условиях он развернул поисковые и конструкторские работы, основная цель которых была найти технологию скоростной автоматической сварки танковых корпусов.

Евгений Оскарович написал: «Основные трудности, тормозившие работу по созданию технологии сварки броневых сталей и чётко проявившиеся при проведении опытов в Нижнем Тагиле, заключались в образовании в металлах шва и зоны термического влияния трещин.

«Броня, она всегда броня», – сетовали кругом. Большое разочарование приносили и поры. Когда казалось, что трещины уже побеждены, они появлялись вновь. Наконец, в результате упорного труда бригада технологов, руководимая В.И. Дятловым, победила трещины…

Мы гордились и сейчас гордимся тем, что советские танкостроители первыми в мире научились варить броню под флюсом. До самого конца войны у немцев не было автосварки танковой брони, а у американцев она появилась только в 1944 году».

Одновременно с разработкой технологии была спроектирована установка для сварки борта корпуса танка Т-34 с подкрылком.

Но установка была на чертежах, на бумаге. Как сделать её в металле?

Из Киева привезли два станка, в мастерской были слесарные верстаки. Сотрудники института работали напряженно. Люди на заводе делали танки по 12 часов в сутки и у них не было времени на постороннюю работу. Где найти рабочих?

Сам Евгений Оскарович Патон в «Воспоминаниях» писал:

«Тогда мы бросили клич, и в мастерской появились подростки 15-16 лет, дети наших сотрудников и служащих, бедовые, расторопные ребята, не имевшие, однако, никакого представления о том, как даже подступиться к станкам.

Этот «механизированный детский сад» возглавил наш лаборант М.Н. Сидоренко и другой лаборант Л.М. Богачек в ролях старших слесарей. Они учились сами и учили ребят.

Заслуженные станки-ветераны, управляемые подростками, вскоре начали давать продукцию – аппараты для сварки танков. Вот в этой-то мастерской в конце 1941 года и «сошёл с конвейера» первый аппарат «Автомат скоростной сварки» (АСС).

На фоне своих малорослых создателей он выглядел весьма солидно. Аппарат, подвешенный к небольшой эстакаде, позволял придавать электроду любое положение и двигался самоходом вдоль свариваемого изделия».

Директор Уральского танкового завода Ю.Е. Максарёв вспоминал:

«В течение всех военных лет не прекращалась работа по совершенствованию танка Т-34. Совершенствовалось и само производство.
Благодаря внедрению автоматической сварки по методу академика Е.О. Патона из года в год росла производительность труда, увеличивалось количество выпускаемых танков. Вместе с тем это позволяло всё в более шиом объёме использовать неквалифицированную рабочую силу.
Однажды, находясь на участке сборки корпусов, я невольно обратил внимание на группу девчат, прибывших из Марийской автономной республики. Им было лет по шестнадцать-восемнадцать.
Одетые в жупаны, подпоясанные кушаками, в лаптях, они выглядели весьма живописно в грохоте и движении цеха, то и дело освещаемого яркими сполохами электросварки.
Сбившись в кучу и втянув от страха головы в плечи, они молча следили за всем, что происходило вокруг. Месяц спустя их нельзя было узнать: быстрые, ловкие, они уверенно управляли автоматами скоростной сварки, весело отвечали на шутки рабочих – словом, вели себя так, будто всю жизнь занимались сваркой брони».

И всё же работа была тяжёлой. Часто у ребят не хватало сил дойти морозной тёмной ночью до общежитий, и они спали в цеху, в подсобных помещениях, под грохот кранов, перевозящих тяжёлые танковые конструкции.

Производительность автоматической сварки оказалась в 10 раз выше, чем ручной. Например, на приварке днища к борту квалифицированный сварщик вручную приваривал около 20 часов. Подросток сваривал автоматом этот шов за 2 часа.

Сектор погона башни вручную сваривали за 5 часов, а с помощью автомата эту операцию выполняли за 49 минут; сварка носов продолжалась вместо 7,3 часа только 1,4 часа. Полезный съём продукции с единицы производственной площади увеличился в несколько раз.

В ИЭС спроектировали 20 типов установок для сварки узлов танков и самоходных артиллерийских установок, 8 типов для сварки авиабомб и других вооружений. И часть оборудования изготавливалась в «детской мастерской института».

Автоматическую сварку начали быстро внедрять на других заводах. Научные сотрудники института выезжали на заводы, работали непосредственно в цехах, обучали сварщиков. Самого Евгения Оскаровича можно было часто встретить в цехах и на совещаниях руководителей танковых заводов.

Танкисты, получавшие танки, рассказывали на фронте: «Приехал из Украины на Урал старый казак – академик, ходит по цехам, осматривает танки и, если дает добро, машина в бою не подведет». Действительно, Патон ходил с большой лупой и осматривал сварные швы.

На заводах были организованы сборочно-сварочные поточные линии. Во второй половине 1942 года промышленность СССР уже дала больше танков, чем заводы Германии, Чехословакии, Франции и других стран.

К концу 1943 года на пятидесяти двух заводах освоили автоматическую сварку. Ручной сварки стало немного, поэтому потускнели яркие вспышки дуг, значительно улучшились условия труда. Только на Уральском танковом заводе было высвобождено 250 сварщиков.

В ноябре 1942 года состоялось событие, которое значительно повлияло на ход войны. 19 ноября началось мощное контрнаступление Красной Армии под Сталинградом, завершившееся разгромом большой фашистской группировки. Среди других выводов, сделанных генеральными штабами воюющих, был и вывод о решающем значении танков в прорыве и окружении.

А самое большое танковое сражение за всю историю войн стала Курская битва. 5 июля 1943 года фашистские танки и САУ двинулась на позиции Красной Армии. Обнаружилось, что снаряды немецких танков «Тигр», «Пантера» способны пробить броню Т-34 на значительной дистанции.

В первом же наступлении немцы прорвали оборону и продвинулись кое-где на 30 км. Командование Красной Армии нашло возможность выделить в район Курска 3600 танков и САУ, 20 тысяч орудий и минометов.

12 июня состоялось беспрецедентное в истории войн танковое сражение. Потери с обеих сторон были существенными. Наступление немецкой армии было остановлено. Очень оперативно Красная Армия была пополнена оружием. На участках запланированного прорыва в направлении Белгорода плотность танков достигала 70 единиц на 1 километр фронта.

Учёным Института электросварки пришлось разработать технологию сварки брони толщиной 90 и 120 мм. На фронте появились боевые машины ИС-1, а в конце декабря были изготовлены образцы ИС-2 – тяжёлые танки с мощной броней и 122-мм пушкой. На их базе изготавливали и мощные САУ.

К концу войны заводы страны выпускали до 30 000 тяжёлых и средних танков и самоходных орудий ежегодно. В общем, с июля 1941 по август 1945 года в Советском Союзе было произведено 102 857 танков и САУ.

В течение этого же времени от западных союзников СССР поступило в соответствии с ленд-лизом 11903 танка и САУ. В период с 1 июля 1940 года до 1 января 1945 года в Америке было произведено 75 тысяч танков, 130 тысяч самоходных орудий. С марта 1945 года военная промышленность Германии была уже не способна удовлетворить потребности вермахта в танках.

Количество и качество советских танков можно считать одним из факторов, повлиявших на открытие второго фронта – высадку американо-английских войск на побережье Франции. Президент США Ф. Рузвельт долгое время занимал выжидательную позицию, но после Сталинградской и Курской битв всё больше убеждался в том, что СССР является решающим фактором поражения Германии.

И наконец, 6 июня 1944 года войска союзников высадились в Нормандии (на севере Франции). Так состоялось открытие второго фронта в Европе, которое союзники обещали ещё в 1942 году.

В своём последнем выступлении перед Конгрессом США Ф. Рузвельт признал, что СССР воевал своим оружием. Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, на вопрос журналистов, какое оружие в войне было лучшим, ответил:

«Три вида оружия: английские зенитки, советские танки, американские самолеты».

Эта оценка написана на стенде перед танком Т-34 в Музее вооружений в Лондоне.

Память

Танк Т-34 стоит на пьедесталах в городах Европы и Азии как символ освобождения от фашизма. В 1982 году уральцы пригласили делегацию Института электросварки им. Е.О. Патона на юбилейные торжества, посвященные 40-летию внедрения автоматической сварки бронекорпусов.

Борис Евгеньевич Патон и ветераны института встретились с бывшими подростками, которых обучали сварке. Они осмотрели экспозиции большого музея, где есть единственный прижизненный бюст Е.О. Патона, документы учёного, его личные вещи и образцы сварочной техники.

На доме, где жила семья Патонов была открыта памятная доска. Были выпущены памятные медали «40 лет автосварке брони».

Нижнетагильцы подарили ветеранам макеты Т-34 и ещё один настоящий танк, который поставили на постамент во дворе ИЭС им. Е.О. Патона рядом со стелой с именами тех, кто разработал и внедрил уникальную сварку бронетехники.

А.Н. Корниенко, доктор исторических наук, Институт электросварки им. Е.О. Патона НАНУ