Так уж повелось, что в канун 8 Марта студенты или аспиранты традиционно спрашивают о первых знаменитых женщинах-химиках. Ведь те, кто создал науку химию – сначала алхимики, потом врачи и аптекари и, наконец, собственно химики – были же не только мужчинами?

Обычно сначала рассказываю о феномене – Марии Склодовской-Кюри (1867–1934), получившей две Нобелевские премии – одну по химии (1911), вторую – по физике (1903). Вспоминаю имена женщин-химиков, которые были и остаются «на слуху». О Маргарет Тэтчер (1925-2013), баронессе, премьер-министре Великобритании в 1979–1990 гг., которая закончила химический факультет престижного Самервилл-колледжа Оксфордского университета. Говорят, она была способным инженером-химиком.

О Елене Чаушеску (1919–1989), вице-президенте Румынии, академике, специалисте в области полимерной химии, расстрелянной вместе со своим мужем в период румынской бархатной революции.

Вспоминаю о её королевском высочестве принцессе Таиланда Чалабхорн Махидол – младшей дочери таиландского короля Бхумибола Адулядея и королевы Сирикат. Сейчас она – директор исследовательского института в Бангкоке и профессор химии в Университете Махидол. В кругу научных интересов принцессы – химия природных соединений. Сегодня это направление исследований относят к разделу биоорганической химии.

Безусловно, хотя и кратко, говорю и о Екатерине Алексеевне Фурцевой (1910–1974) – химике по образованию. Она четыре года была секретарём ЦК КПСС, а затем работала министром культуры СССР. На этом посту она, вероятнее всего, и запомнилась соотечественникам старшего поколения.
Но всегда находится в аудитории студент, который спрашивает о самых первых женщинах-химиках.

Самые древние свидетельства того, что женщины интересовались химией, датированы ещё XIII веком до н.э. Глиняные клинописные таблички сообщают, что в Вавилоне главным химиком-технологом по производству духов была Таппути Белатекаллим. Она руководила производственным процессом и занималась исследовательской работой, получала новые разновидности духов. Наибольшую известность среди женщин-учёных в период средней и поздней античности достигла Мария Александрийская.

О ней известно из трудов Зосимы Панополисского, который жил на рубеже III–IV веков н.э. и написал 28 томов своих трудов. Они признаны в настоящее время энциклопедией по алхимии. В своих трудах Зосима постоянно цитирует Марию. Из его книг узнаём, что она изобрела или усовершенствовала всё сколько-нибудь существенное лабораторное алхимическое оборудования.

Например, впервые использовала различные типы печей для нагрева и дистилляции. Пытаясь превратить неблагородные металлы в золото, она получила много сплавов меди, свинца, ртути. В наше время художники используют впервые полученный Марией чёрный пигмент – свинцово-медный сульфид.

В работах Зосимы упоминаются также работы женщины-алхимика по имени Клеопатра. Она написала трактат о весах и измерениях. Имя Клеопатры обычно ассоциируется с египетской царицей, жившей с 69 по 30 гг. до н.э. Могла ли египетская Клеопатра быть той женщиной-алхимиком, о которой вспоминает Зосима? Ведь царица Клеопатра была достаточно образованной, её познания были широки. Она вполне могла писать трактаты на самые разные темы. Особенно осведомлённой она была в той области человеческих знаний, которые впоследствии назвали косметологией. Однако достоверных сведений в подтверждение того, что царица Клеопатра и алхимик Клеопатра – одно и то же лицо, на сегодняшний день нет.

К середине X века, когда наука в Европе пошла на подъём, главными центрами женского образования стали монастыри. Известной представительницей женщин-естествоиспытателей того времени была игуменья одного из монастырей в Германии Хильдегарда Бингинская (1098–1179).

Она знала алхимию, астрономию, медицину, написала энциклопедию с описанием различных видов растений и минералов, составила карту Вселенной. Но большинство женщин-учёных в те далекие времена занимались медициной. Эта профессия была одной из самых опасных. Ведь в Европе свирепствовала инквизиция. В XVII в. были обвинены в колдовстве и сожжены на кострах не менее 40 000 женщин. И больше всего пострадали именно медики – их обвиняли почти поголовно.

Первой женщиной на территории Российской империи, вступившей на путь самостоятельных химических исследований, была Анна Федоровна Волкова (?–1876). О жизни этой женщины сохранилось мало сведений. Нет данных о том, где и как она получила химическое образование, кто были её учителями.

В 1870 г. Волкова опубликовала статью, в которой впервые описала получение в чистом виде исходных соединений для производства известного ныне заменителя сахара – сахарина. В 1870 г. Волкова – первой из женщин – была принята в члены Российского химического общества. Всего за три года (1870–1873) она опубликовала около 20 научных статей. К сожалению, ранняя смерть А.Ф. Волковой не позволила ей полностью реализовать себя.

Первой женщиной России, получившей диплом доктора наук по химии, была Юлия Всеволодовна Лермонтова (1846–1919). Вот как сложилась её судьба. Отец Юлии Всеволодовны (между прочим, троюродный брат поэта М.Ю. Лермонтова) был генералом, директором Московского кадетского корпуса. Интерес к химии пробудился у Юлии с детских лет. Лучшие преподаватели кадетского корпуса давали ей частные уроки по химии. Среди них был и выходец из Украины Семён Васильевич Панпушко (1856–1891) – автор первого в России «Сборника задач по химии с объяснением их решения».

Но когда Юлия решила продолжить образование за рубежом, отец решительно воспротивился желанию дочери. Скорее всего, Юлии Всеволодовне не удалось бы убедить отца, если бы не её искренняя дружба с Софией Васильевной Ковалевской (1850–1891) – знаменитым математиком конца позапрошлого столетия. Та сумела найти подход к несговорчивому отцу.

В конце концов, осенью 1869 г. Лермонтова приехала в Гейдельберг, где поселилась в семье Ковалевской. Там она начала работать в химической лаборатории знаменитого Роберта Бунзена (1811–1899) и выполнила содержательное исследование по химии платиновых металлов.

Однако её больше интересовала органическая химия. Её проблемами Юлия и стала заниматься, переехав в 1871 г. в Берлин. Здесь её наставником стал известный химик-органик Август Гофман (1818–1892), иностранный член-корреспондент Петербургской АН (1857 г.). Уже первая статья Лермонтовой «О составе дифенина» содержала новые данные, в частности, была установлена правильная формула этого органического соединения – будущего лекарственного препарата.

О работе было сообщено в 1872 г. на заседании Немецкого химического общества. Юлия Всеволодовна начинает задумываться о докторской диссертации, выбрав для публичной защиты Гёттингенский университет.

«Гёттинген ещё более типичный маленький университетский городок, чем Гейдельберг. По размерам – очень небольшой университет» – вспоминала позже Лермонтова. В этой «рафинированной» обстановке осенью 1874 г. за работу «К изучению метиленовых соединений» ей присудили степень доктора философии «cum magna laude» (с большой похвалой).

Вот именно так Ю.В. Лермонтова стала первой российской женщиной, которая была отмечена докторской степенью за исследования в области химии.

В этом же году и в этом же университете доктором в области математики стала и С.В. Ковалевская – первая женщина-математик России.

Вспомню здесь несколько печальный случай из истории жизни С.В. Ковалевской. В апреле 1890 г. она переехала в Россию в надежде, что её изберут действительным членом Петербургской АН на вакантное место. Несмотря на то, что Ковалевская была уже членом-корреспондентом АН, ей сказали, что присутствие женщин на заседаниях «не в обычаях Академии»!

Вернувшись на родину, Юлия Всеволодовна работала в Петербурге у Александра Михайловича Бутлерова (1828–1886) и в Москве – у Владимира Васильевича Марковникова (1837–1904).

Оба корифея органической химии отзывались о своей сотруднице с теплотой и уважением. Хорошо она знала и Дмитрия Ивановича Менделеева (1834–1907). Его статью (ныне классическую) о неорганическом происхождении нефти она перевела на французский язык. На протяжении нескольких лет Лермонтова была активным членом Российского химического общества (членство с 1881 года).

Ю.В. Лермонтова принадлежит к тем учёным-химикам, которые закладывали основы современной нефтехимии. К сожалению, из-за сложных жизненных обстоятельств, в 1881 г. ей пришлось оставить научную деятельность.

Оставив химию, Лермонтова энергично занялась сельским хозяйством в семейном поместье Семенково, что в 3 км от платформы Жаворонки (Белорусская ж/д). С 1886 года она жила здесь постоянно. Она восторженно и результативно занималась семеноводством, удобрениями, используя новинки, о которых узнала на Всемирной выставке в Париже (1889).

Лермонтова прожила долгую жизнь, не создав собственной семьи. Нежно привязавшись к своей крестнице – Соне (дочери С.В. Ковалевской), она стала для неё не только воспитательницей, но и второй матерью.

Когда Софья Ковалевская внезапно умерла (в 1891 г.), встал вопрос о том, как быть с полностью осиротевшей девочкой (В. Ковалевский умер в 1883 г.). Участие в судьбе Сонечки приняли много друзей и знакомых, но самым близким для неё человеком осталась «мама Юля». Материнская привязанность уже стареющей Юлии Всеволодовны сказалась в её завещании: своё имение она передала в полную собственность молодой Соне (Софии Владимировне) Ковалевской.

После событий 1917 года Лермонтовой пришлось пережить много волнений, так как местные власти пытались выселить её из собственного дома. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но в дело вмешался народный комиссар просвещения Анатолий Васильевич Луначарский. Он добился, чтобы её оставили в покое.

В сентябре 1919 г. у Юлии Всеволодовны произошло кровоизлияние в мозг. Три месяца продолжалась борьба за её жизнь. В декабре того же года, не дожив несколько дней до 73 лет, Лермонтова умерла.

Закончился жизненный путь замечательного человека, наделённого не только талантом учёного, но и талантом верного друга. Сложилась бы её судьба по-другому, несомненно, она была бы в первых рядах выдающихся химиков российского государства.

В справочнике «Выдающиеся химики мира» среди 1220 учёных – лишь 19 женщин. Почему же женщины добиваются меньших успехов в химии, чем мужчины? Ведь в высших химических учебных заведениях их учится больше, чем мужчин.

Но дальнейшие пути мужчин и женщин в науке расходятся. Примерно половина женщин отходят от научных исследований сразу же после окончания учебы. Иногда они добиваются значительных успехов в других сферах человеческой деятельности, как, скажем, К.А. Фурцева или М. Тэтчер. Тем же, кто хочет продолжить серьёзные исследования, чаще всего приходится делать выбор между семьёй и наукой.

Женщин, которые достигли самых вершин химии, очень мало. Так, в национальных академиях наук мира число женщин – членов академий – колеблется от 2 до 5%.

Г.А. Ковтун, член-корреспондент НАН Украины