Поговорим об одной из самых необычайных женщин в мировой истории. Природа подарила ей гений, а жизнь — удел героини и мученицы.

Пожалуй, и среди представителей «сильного пола» немного найдёшь людей, которые бы столь твёрдо и мужественно вынесли испытания, длившиеся десятки лет, не утратив при этом лучших человеческих качеств и навеки обессмертив своё имя. В прошлом веке это — прикованный к постели писатель Николай Островский, в нынешнем — не покидающий кресла-робота физик Стивен Хокинг. Единицы…

145 лет назад, 25 (по новому стилю) января 1871 года в городе Звягиле (ныне Новоград-Волынский), в семье чиновника Петра Косача и писательницы Елены Драгомановой-Косач родилась девочка, обречённая на страдания тела и на высочайший взлёт духа. «Тридцатилетней войной» назовёт однажды Лариса Петровна Косач свою борьбу с туберкулёзом костей.

Ей ещё не было десяти, когда боли в ногах стали настолько сильными, что девочка плакала дни и ночи. А два года спустя ей оперировали левую руку, навсегда перечеркнув мечты — о карьере пианистки, о занятиях живописью…

Трудно поверить, что это написала девочка, которой не исполнилось и девяти лет. Мало того, в стихотворении содержится грустное пророчество (предвидеть будущее — также дар гения). Лариса, которую в семье звали Лесей, тогда ещё не разлучалась с родным домом, но как бы предсказала свои грядущие скитания в поисках здоровья, по курортам и больницам Крыма, Кавказа, Бессарабии, Италии, Швейцарии, Египта…

Но погрешила в этом стихотворении Леся, поддалась нахлынувшей безнадёжности. Доля (судьба), действительно, обошлась с ней беспощадно, однако воля была да ещё какая! Недаром Иван Франко (1856–1916) с годами назвал Лесю Украинку «единственным мужчиной в нашей литературе».

Образования вне дома, в школе или в университете, Лариса так и не получила, была слишком слаба для регулярного посещения занятий. Но, занимаясь с учителями дома, работая самостоятельно, достигла таких успехов, какими не смогли бы похвастаться и «вечные студенты».

Главной учительницей была мать, писавшая под псевдонимом Елена Пчёлка, одна из интеллигентнейших женщин своего времени. С её помощью Леся изучила немецкий и французский языки. А позднее, уже сама, овладела польским, итальянским, английским, чешским, болгарским, арабским, латинским, древнегреческим!.. Круг её чтения был колоссален, знания необъятны.

Трудно найти в истории культуры другого подобного эрудита. Недаром с полным знанием материала могла писать об Элладе, древнем Египте и Риме времён первых христиан, о шотландском короле Роберте Брюсе и о смелом художнике, пострадавшем от протестантского фанатизма в раннюю пору Соединённых Штатов Америки…

Взросление Ларисы пришлось на годы революционного подъёма в империи, взлёта свободы, окончившегося великой трагедией 1905-го. Её друзья и коллеги по украинскому литераторскому цеху выходили на улицы городов, участвовали в демонстрациях. Добивались общественной справедливости и освобождения национального…

Несмотря на то, что шествия эти нередко бывали разогнаны пулями жандармов или казацкими нагайками, она мечтала участвовать — и не могла… Посещала марксистские кружки, перевела на украинский язык «Манифест Коммунистической партии», работы Фридриха Энгельса.

Сама Лариса Косач, согласно избранному ей образу жизни, могла бы отнести себя к той группе, которая уже после Октября 1917-го была названа «пролетариями умственного труда». Бедствовала постоянно, — а ведь лечение стоило дорого! Пыталась подрабатывать статьями, переводами, частными уроками.

Отец, Пётр Антонович, хотя и был действительным статским советником, «штатским генералом», и жалованье получал немалое, — помогал шестерым своим детям. Так что на Лесину долю выпадали крохи, и так длилось до конца её дней.

Похоже, что некие тёмные силы — назовём их силами хаоса — пытались любым способом стереть с лица земли человека, бросившего им вызов… Личная жизнь Леси Украинки также была нелёгкой, полной нравственных мучений.

Встретив в 1897 году в Ялте, полюбила белорусского интеллигента, мужчину тонкой души — Сергея Мержинского. Сблизились на почве общей ненависти к «свинцовым мерзостям» царизма, ожидания социального взрыва. Потом отношения стали более тесными, доверительными… хотя эти двое даже никогда не перешли на «ты».

Она полюбила. Отвечал ли ей тем же Сергей Константинович? Долго это оставалось неизвестным… Ещё одна усмешка злых сил: Мержинский страдал туберкулёзом лёгких, «чахоткой». Полгода он не вставал с постели, затем, неимоверно страдая, ушёл из жизни. Леся была с ним до последних минут: пыталась развлечь, утешить… Велики были в ней нерастраченные запасы ласки, нежности, верности, бескорыстной заботы: всё это излилось на возлюбленного. А он… В свои последние дни заставлял Ларису… писать под его диктовку письма к другой женщине, Вере Крыжановской-Тучапской.

В последнюю чудовищную ночь она, сама больная, удерживала себя от рокового решения тем, что над постелью умирающего до утра писала стихи.

Ужас и непередаваемое душевное величие сливаются в этой сцене, будто вышедшей из-под пера Достоевского.

В конце концов, на склоне своих лет Лариса Петровна вышла замуж за человека, сумевшего дать ей — напоследок — чуть-чуть покоя и счастья. Утончённый, полный вдохновения собиратель песенного фольклора Украины — Климент Васильевич Квитка (1880—1953), в устах Ларисы «Клёня»…

Он был на девять лет моложе своей избранницы, и, вероятно, в отношении Леси к нему присутствовало материнское. Он тоже был болен туберкулёзом … хотя с годами избавился от страшной хвори, на сорок лет пережил жену и окончил дни почтенным профессором Московской консерватории.

Здесь не время и не место подробно останавливаться на потрясающем литературном наследии Леси Украинки. Стихи лирические, исторические, философские; просто поэмы и поэмы драматические, такие, как «Боярыня», «Кассандра», «В катакомбах», «Оргия»… Вспомним лишь об одной — но, возможно, самой крупной жемчужине из этого ожерелья.

В 1911 году сорокалетняя Леся с Климентом жили в грузинском городе Кутаиси. (Собственно, скорее лечились, чем просто жили…) Неизбывно скучая по своему родному дому, по лесам и лугам Волыни, она пишет сестре, вспоминая сказочный образ лесной волшебницы — мавки, образ, который поразил её в детстве: «А то ще я й здавна тую мавку «в умі держала, ще аж з того часу, як ти в Жабриці мені щось про мавок розказувала… Потім я у Колодяжному (село, где находились земли Петра Косача — А.Д.) в місячну ніч бігала самотою в ліс (ви того ніхто не знали) і там ждала, щоб мені привиділася мавка… Видно, вже треба було мені її колись написати… Зчарував мене сей образ на весь вік».

Там, в Кутаиси, и родилась написанная за десять дней драма-феерия «Лесная песня».

Писали впоследствии критики, что-де заимствовала Леся и некие западные мотивы («Затопленный колокол» Гауптмана, «Синяя птица» Метерлинка…), и сюжетный ход «Снегурочки» Александра Островского…

Но ведь так и Шекспира обвиняли в «присвоении» фабул из средневековых хроник или старинных пьес. Помним тех, кто лучше всего справился с художественной задачей. А здесь — пожалуй, нет равных Ларисе Косач-Квитке!

Строго говоря, ей удалось создать то, на что, быть может, не оказался способен ни один писатель со времён легендарных творцов могучих эпосов, таких, как Гомер с его «Илиадой» и «Одиссеей», Вьяса, сложивший «Махабхарату» или Вальмики, мифический автор «Рамаяны».

Не будем смотреть на малый, в сравнении с помянутыми поэмами, размер «Песни»: она отразила древнейший цивилизационно-культурный конфликт человечества, конфликт более ранний, чем соперничество земледельца Каина с братом-скотоводом Авелем…

В немногих чеканных строках воплощено длившееся тысячи лет столкновение двух укладов, архаичного присваивающего, собирательского (созерцательный мир леса) и шедшего ему на смену хозяйственного, связанного с покорением природы (энергичный мир села).

Даже столь современная, острая тема, как опасность слишком грубого нажима на живую среду, грядущей экологической катастрофы, — и та нашла место в этом грандиозном, поразительном завещании Леси Украинки.

Лариса Петровна Косач, Леся Украинка, покинула этот мир в возрасте сорока двух лет. Право, какой-то роковой предел для многих гениев! Николай Гоголь, Модест Мусоргский, Элвис Пресли, Владимир Высоцкий…

Ушла, успев охватить в своём творчестве безмерность времён и беспредельную глубину людских драм, суть далёкого прошлого — и предвестие беды, надвигающейся на мир третьего тысячелетия.

…А дудочка Лукаша всё звучит в чащах волынских лесов.

А.В. Дмитрук