Великие открытия и изобретения часто описывают как результат случайных наблюдений внимательных людей. И забывают, что это же самое наблюдали и с таким же самым случаем сталкивались многие годы тысячи человек. А как же получилось, что только отдельным людям удается прославиться в роли первооткрывателя?

Секрета нет. В красивых легендах бывают зафиксированы факты непосредственного происшествия. А историки, биографы устанавливают - первооткрыватель ещё раньше задумывался о какой-то проблеме, имел большой запас знаний и этот самый случай является только замыкающей стадией поиска.

Великий физик Исаак Ньютон (1643-1727), заметив падавшее яблоко (по одной из красивых версий – яблоко даже упало ему на голову), совсем не вдруг открыл закон всемирного тяготения, продвинувший развитие цивилизации.

К концу XVII века техника уже накопила значительный опыт создания различных механизмов. Более того, Ньютон хорошо знал о работах арабских ученых и коллег эпохи Возрождения, в частности, в области механики. Он сам объяснил условие своего открытия только одной фразой: «Я стоял на плечах гигантов».

Парашют – плотная материя, упакованная в рюкзак, прикреплённый за спиной человека, спас жизни миллионам лётчиков, десантников, спасателей и другим, вольно или невольно покидающим летательный аппарат. Да и некоторые самолёты и космические аппараты тормозятся с помощью парашютов. Многие благодарны за это выдающееся устройство Глебу Евгеньевичу Котельникову (1872-1944).

К тому времени на аппаратах тяжелее воздуха летали уже десять лет. Самолеты ломались, падали, гибли люди. К самолётам прикрепили тяжелые громоздкие зонты, которые складывались и должны были раскрываться в случае аварии.

В 1910 году под Петербургом на глазах у тысячи зрителей разломался самолёт и знаменитый летчик – испытатель Лев Макарович Мациевич (1877-1910) упал с высоты 400 м. Потрясённый эти событием, Котельников задумал сделать такой зонтик, который должен быть все время при летчике, раскрываться и управляться по его желанию.

Конечно, не он один искал решение этой задачи. Самолёты разбивались и пилоты гибли. А подарил человечеству идею парашюта опять-таки легендарный случай.

Однажды Глеб Евгеньевич обратил внимание на то, как актриса его театра вытаскивает большой шелковый платок из маленькой барсетки. «Это же парашют! Кусок шелка нужно сложить в коробку и развернуть в нужный момент над головой, он замедлит падение!»

Тут необходимо отметить, что опять-таки, кроме большого желания, наблюдательности и непрерывных размышлений, превратить кусок шелка в непростую систему спасения, нужны были знания. А у Глеба Котельникова они были. Он вырос в семье профессора физики и с детства привык мастерить приборчики и занимательные игрушки, увлекся фотографированием и сам сделал фотоаппарат, реконструировал велосипед, поставив на него парус.

В 1894 году он окончил Киевское военное училище, отслужил положенный срок, увлёкся театром и в Петербурге стал актером. И через 10 месяцев после гибели Мациевича Глеб Котельников демонстрировал созданную им оригинальную конструкцию парашюта.

Можно вспомнить ещё много примеров выдающихся открытий и изобретений, сделанных как-будто случайно, и даже «случайными» людьми. Мы специально выбрали примеры из разных веков. Но во всех случаях требовались желание решить проблему и знания.

А в наше время можно прочитать и услышать, что новое направление в медицине впервые в мире так же создано из-за случая. Отдыхающие на берегу Днепровского залива наблюдали, как человек явно пенсионного возраста несётся за катером на водных лыжах.

Как обычно находились болельщики-знатоки, утверждавшие, что именно этот (называли какую-нибудь фамилию) был чемпионом мира, Европы, победителем… видно, что он сохранил форму и ему в таком возрасте разрешают так «нагружаться».

Они удивились бы ещё больше, если бы узнали, что кроме того этот лыжник регулярно играет в большой теннис, плавает всеми стилями не менее километра почти каждый день, любит альпинизм. Впрочем, а кто же мог запретить Почетному гражданину города Киева, дважды Герою Социалистического Труда, депутату Верховных Советов СССР и УССР академику Борису Евгеньевичу Патону пользоваться общественным днепровским заливом? (Да и залив этот находится вблизи знаменитого на весь мир цельносварного моста Патона, построенного его отцом Евгением Оскаровичем Патоном, первым в Украине Героем Социалистического Труда.)

Сейчас Борису Евгеньевичу девяносто восьмой год, он с 1953 года работает директором крупнейшего в мире Института электросварки и с 1962 года президент Национальной академии наук Украины. Он работает ежедневно с 10 часов в институте (после утреннего плавания в бассейне), с 15 часов до 21 в академии, в течение ночного времени и выходных дней успевает просмотреть, отредактировать, написать сотни страниц.

Он помнит имена и фамилии, биографии и способности тысяч людей, комментирует и уточняет множество событий. Но о событии, из-за которого он теперь не может кататься на водных лыжах и играть в большой теннис, говорить не любит. Зато тысячи людей остались живы, сохранили работоспособность и даже могут кататься на лыжах, если захотят.

Случилось это на том же заливе летним воскресным днем 1988 года. На вираже на большой скорости лыжа вывернулась, и Борис Евгеньевич упал в воду – серьёзная травма ноги и бедра. Требовалась сложная операция.

Уже вечером почетного члена многих академий и кавалера орденов многих Европейских стран ждали лучшие зарубежные клиники. Но Патон «отпустил» правительственный самолет и заявил, что операцию ему сделают в нашей клинике.

Первый вопрос после выхода знатного пациента из наркоза был почти профессиональным: «Как справились с заданием? Что делали?» И узнав, что ему сшивали раны лучшими нитками, которые можно будет вскоре удалить, Патон вдруг сказал: «Так раны лучше бы сваривать».

Обрадовавшись, что пациент в состоянии шутить, главный хирург спросил: «А где же взять аппарат, моим дачным хорошо сваривать железо, великолепно плавится металл, но мясо, наверное, будет пригорать?»

– Вы правы, дуга – это шесть тысяч градусов, но мы придумаем что-нибудь более подходящее, - пообещал Патон.

– Но мясо спекается уже при небольшом нагреве. С древних времен используют коагуляцию для остановки кровотечения. Но я так понимаю, что сварка это соединение, а при такой процедуре срастить или прирастить не получится. Известно склеивание тканей и костей, разработано много составов, но пока неудачно, вот и продолжаем сшивать. Можно скреплять в некоторых местах скобками, но металл плохо влияет на живые ткани.

– А как же штырь, который Вы вставили в кость? И шарнир? – поинтересовался академик.

– Из неплохих сплавов, но если бы попрочнее, как сталь бы. Но сталь – это железо, и кровь – железо.

– Понятно, что не годится. А титан – абсолютно химически стойкий, легкий и почти как железо прочный. Ракетный сплав – предложил Патон.

– Пробовали, мы, да и за рубежом. Ведет себя как инородное тело, не сращивается с тканями. Поэтому и покрываем нитридом титана зубные коронки – абсолютная инертность, никакого влияния – объяснил хирург.

– Титан напылим нужным сплавом, таким, чтобы сращивался как нужно – пообещал Борис Евгеньевич.

К удивлению врачей, уже на следующий день Патон поручил посетившему его заместителю академику Владимиру Константиновичу Лебедеву включить в план поисковых работ «медицинские» проблемы.

Врачи могли и не знать, что в Институте электросварки давно научились управлять нагревом металла и пластмасс, что лично Борис Евгеньевич впервые в мире разработал импульсную подачу тока, что для электронной техники приваривают золотые проволочки в несколько раз тоньше человеческого волоса. А разработать и выплавить любой сплав, напылить его было реально.

Таким объёмом знаний мало кто владел в мире.

К.А. Корниенко, магистр исторических наук, Институт електросварки им. Е.О. Патона НАН Украины