В Париже более 6000 улиц. Среди них такие знаменитые, как Шанз-Элизе, бульвар Капуцинов. Они возвеличены кинематографистами и художниками, ассоциируются с именами выдающихся писателей и поэтов. В тени их популярности часто остаются другие, не менее примечательные улицы и улочки, готовые поделиться с нами свей неповторимой историей.

Некоторые из них прославились благодаря литературным персонажам. Так, один из главных героев книги Александра Дюма «Три мушкетера» жил на третьем этаже дома, расположенного на рю Феру. «Атос жил на улице Феру, в двух шагах от Люксембурга. Он занимал две небольшие комнаты, опрятно убранные, которые ему сдавала хозяйка дома, ещё не старая и ещё очень красивая, напрасно обращавшая на него нежные взоры».

Протяжённость этой улицы всего 120 метров. Она появилась на карте Парижа приблизительно в 1517 г. и была названа в честь Этьена Феру, прокурора Шатле, так как пролегла по принадлежавшей ему земле. Рю Феру начинается в нескольких шагах от церкви Сен-Сюльпис и заканчивается напротив входа в Люксембургский сад. Его ограда тянется вдоль улицы Вожирар, на которой проживал ещё один герой знаменитого романа – Арамис. Впрочем, тема литературного Парижа достаточно хорошо исследована знатоками и любителями.

Заинтересоваться этой тихой парижской улицей нас заставили отнюдь не приключения мушкетёров, а небольшая работа «Улица в Париже» известного художника Александра Николаевича Бенуа (1870–1960). На ней есть авторская надпись и дата: La rue Fero u ниже Matinee douce le jour du depart de Paris 2. II. 1924 (фр. – Улица Феру. Милое утро в день отъезда из Парижа).

Правда, на протяжении многих лет после поступления в музей по завещанию киевского врача Давида Лазаревича Сигалова (1894–1985), в альбомах и каталогах акварель бытовала под названием «Улица Феран в Париже». Досадная ошибка появилась из-за одной буквы нечётко написанной автором.

Неоднократно останавливаясь на продолжительное время во французской столице, Бенуа создавал серию живописных и акварельных видов города и его окрестностей. Как правило, в поле его зрения попадали дворцы, исторические памятники и уголки старинных парков. Улицу Феру Александр Николаевич запечатлел зимой 1924 года в последний день своего пребывания в Париже. Возможно, художник случайно забрёл на неё после прогулки по Люксембургскому парку, но нельзя исключить и какой-то особой значимости этого места.

Поездка во Францию 1923–1924 гг. была связана с определёнными трудностями. Ещё весной 1923 года Бенуа получил от давнего знакомого и соратника по «Миру искусства» – Сергея Павловича Дягилева (1872–1929), жившего в ту пору в Европе, предложение о возобновлении прерванного девять лет назад сотрудничества. В письме шла речь об оформлении комической оперы Шарля Гуно «Лекарь поневоле» для антрепризы в Монте-Карло.

Не без сложностей Александру Николаевичу удалось оформить командировку в Париж, без которой выезд за границу в те годы осуществить было почти невозможно. Очень трудно было получить и разрешение на вывоз из России необходимых для работы над декорациями книг.

Художник писал в своём дневнике: «<…>я ума не приложу, как я справлюсь с задачей, не имея возможности <…> вывезти отсюда необходимые, привычные материалы. Придётся Бог знает сколько времени потратить в Париже на сидение в Кабинете эстампов или денег на приобретение необходимых книг<…>».

Из Петербурга удалось выехать в августе 1923 г. Пароходом художник с женой добрались до Кенигсберга, затем поездом – до Берлина. Пробыв там неделю, через Баден они отправились в Страсбург, а оттуда – в Париж.

Дневниковые записи сохранили несколько парижских адресов четы Бенуа: «Остановились мы на первых порах у Аргутона (Владимир Николаевич Аргутинский-Долгоруков – прим. автора), потом нас приютили (уехавшие на дачу в Бретань) Черепнины на руи Фирон, и, наконец, мы поселились на руи Сульпиции в отеле «Рондо», где я создавал всю постановку «Дамы с камелиями» и отчасти постановку «Пелиас и Мелисанда» и «Филемон и Бавкида» для Сережи Дагилева. <…>В начале декабря мы перебрались в Монте-Карло, а в начале февраля (или в конце января) снова же были в Париже, который через две недели и покинули, чтобы вернуться в Россию».

Авторская надпись позволила нам установить точную дату отъезда из Парижа (2 февраля 1924 года), выпавшую из памяти художника. Улица Феру изображена на акварели с того конца, который ближе к Люксембургскому саду. Слева виден дом №6, где и по сей день располагается гостиница «Hotel de Luzy».

Здание было перестроено в конце XVIII века архитектором Жаном-Франсуа Шальгрином. Ворота, фланкированные пилонами с фигурами сфинксов (их приписывают скульптору Клоду Мишелю, прозванному Клодионом), отчётливо видны на акварели.

Вверху на стене здания гостиницы удалось с большим трудом прочитать полустёртую авторскую надпись: notre hôtel (фр. – наша гостиница), из которой следует, что после возвращения из Монте-Карло в Париж художник с женой остановились в гостинице на рю Феру и прожили там до возвращения в Россию в начале февраля.

Следовательно, в поле зрения Александра Николаевича улица попала не случайно. Художник стремился запечатлеть, скорее всего, не достопримечательность литературного Парижа, а место, связанное с поездкой.

Если присмотреться, то на акварели «Улица в Париже» справа в глубине можно заметить одну из башен знаменитого архитектурного сооружения –церкви Сен-Сюльпис. Во времена мушкетёров здесь стояла небольшая готическая церковь, которую тогда же было решено заменить новой. Первый камень, по одной из версий, заложила Анна Австрийская. Постройкой сначала руководил Ле Во, ему на смену был приглашён из Флоренции Сервандони (поэтому близлежащая улица носит его имя).

Церковь Сен-Сюльпис была хорошо знакома Александру Бенуа. В своих воспоминаниях он писал о стилистических особенностях этого храма: «St. Sulpice — один из самых внушительных примеров того стиля, который можно назвать «классическим барокко». И опять-таки в St. Sulpice — целая история этого стиля. Начатый в его нынешнем виде в XVII в., храм получил своё изумительное завершение в грандиозной двухэтажной колоннаде только в середине XVIII в. Также и башни его представляют в двух вариантах одну и ту же тему, – более древний тот, что успел соорудить (но не закончить отделкой) Сервандони, всё ещё в прежнем вкусе барокко, тогда как тот, что закончил Шальгрен, – образец стиля Людовика XVI. Но не удивительно ли, что всё это вместе взятое сочетается в одно прекрасное целое!».

В течение многих лет интерьер церкви был известен благодаря трём фрескам Делакруа, большому органу и солнечным часам. Сбором средств для устройства этого астрономического прибора (гномона), сооружённого в 1737 году, занимался пастор церкви Сен-Сюльпис. Он хотел определять точное время весеннего равноденствия, чтобы можно было вычислять дату Пасхи, менявшуюся каждый год.

Гномон состоит из столбика-указателя (обелиска) и бронзовой полоски, проложенной в полу поперечного нефа, ориентированного с севера на юг. На белом мраморном обелиске имеется отметка, куда лучи солнца падают в день зимнего солнцестояния 21 декабря.

После солнцеворота проникающее в церковь через окно в южном поперечном нефе солнце отбрасывает лучи вдоль этой линии. Особую популярность церковь Сен-Сюльпис приобрела в ХХI столетии благодаря книге Дэна Брауна «Код да Винчи», поклонники которой приезжают сюда в поисках «краеугольного камня».

Серию с видами Парижа можно назвать «кодом Бенуа», в который удалось добавить один из его многочисленных парижских адресов и прояснить обстоятельства заграничной поездки 1923–1924 гг. Творчество знаменитого художника, казалось бы, разносторонне изученное, по-прежнему таит в себе множество находок и открытий.

Бенуа Александр Николаевич – русский художник, историк искусства, художественный критик, основатель и главный идеолог художественного объединения «Мир искусства». Представитель династии архитекторов и художников Бенуа.

Н.Е. Агеева, Национальный музей «Киевская картинная галерея»