В феврале 1787 года Киев посетил первый уроженец заокеанских земель, которые поздней получат имя Латинской Америки. Да не обычный путник – личность знаковая, в будущем – борец за независимость Венесуэлы и её национальный герой Франсиско де Миранда. Эта поездка была одним из важных эпизодов его бурной жизни, о которой можно написать цикл приключенческих романов.

Родился Себастьян Франсиско де Миранда 28 марта 1750 года в Венесуэле, в то время – испанской колонии. По происхождению он был креолом – потомком белых колонистов и считался ниже рангом тех испанцев, что появились на свет в метрополии. Тем не менее, именно там он вознамерился строить карьеру.

Окончив университет Каракаса, Миранда в 1771 году уехал в Испанию, где стал офицером. Воевал в Алжире. Там он отличился и рассчитывал на повышение, однако получил отказ. Креол затаил обиду на испанцев.

В 1780 году Миранда возвратился в Новый Свет – сражаться за независимость североамериканских колоний. Вдохновлённый примером, креол стал мечтать о восстании и в подвластных Испании землях. Разумеется, скоро у него начались проблемы, и Миранда был вынужден бежать в новорождённое государство – США.

Приняли его там как героя – 9 ноября 1783 года аудиенцию креолу дал сам президент Джордж Вашингтон. Миранда хотел склонить американцев субсидировать освобождение колоний, так как полагал – помочь повстанцам должны… иностранные армии. Он даже подсчитал: корпус в 5 тысяч волонтеров обойдётся в 4 622 000 долларов. Американцы проект не поддержали. У них были другие планы на испанские колонии – не освободить, а забрать их себе.

Не заинтересовалась проектом и Англия. И Миранда в поисках союзников совершает турне по Европе. Он посещает Пруссию и Австрию, затем – Италию, где осматривает римские древности и встречается с иезуитами – в Испании они вне закона, как и он.

Из Рима – в Грецию, занятую турками, затем – в Константинополь. Там Миранда наносит визит российскому посланнику Булгакову и договаривается с ним о поездке в Россию.

Перед тем, как оказаться в Киеве, креол уже успел попутешествовать по югу Российской империи. Он несколько месяцев прожил в Херсоне, объездил весь Крым от Севастополя до Судака и Феодосии (причём его «чичероне», как писал Миранда, был… сам Светлейший князь Потемкин), побывал в Кременчуге, и, наконец, в свите Потёмкина добрался до древней столицы Руси.

7 февраля 1787 года Миранда спешил в Киев на вечерний бал.

«С высотки открылся вид на Киев, – записал он в дневнике, – и панорама была поистине великолепна. Возвышенность, на которой расположен новый город, крепость на северном берегу Днепра, позолоченные церковные купола (коих в каждой церкви обычно бывает по пять), колокольни и т.д. выглядят чудесно, и прекрасно гармонируют с окружающими зданиями». (cтр.83)

Он прибыл в знаменательное время – город почтила присутствием императрица, совершавшая поездку по стране – от Петербурга до недавно завоёванного Крыма.

В тот день ни на бал, ни на приём Миранда не попал. Но устроили его совсем не плохо – на гостином дворе в Печерской Лавре, древнем и прославленном монастыре, неподалеку от резиденции Потемкина.

В последующие дни Миранда наносил визиты и осматривал достопримечательности Лавры. Наконец, 14 февраля 1787 года креол был приглашён во дворец, где граф А.А.Безбородко, ведающий иностранными делами, представил его императрице. Гость из далёкой, экзотической страны заинтересовал Екатерину II. Заметила она и то, что странник мёрзнет. Государыня полюбопытствовала, какова самая низкая температура в его землях.

Второй вопрос императрицы был об… инквизиции – правда ли, что она ещё существует в испанских владениях. И это был не праздный интерес. Она признавалась Миранде, что тут, в Малороссии, «есть монахи-доминиканцы, и … когда видит их, то думает про себя «храни нас Господь», усматривая в них исполнителей приговоров пресловутого трибунала». (стр.88)

Так прошла первая встреча. За ней последовали и другие. Екатерина часто беседовала с образованным креолом, расспрашивала его и об Испании, и об Испанской Америке, и о его путешествиях по европейским странам. Благосклонность императрицы к чужестранцу служила указкой придворным – с этим человеком следует дружить.

Миранду стали принимать у себя первые сановники империи. Ведь чтобы увидеть государыню и уладить с ней свои вопросы, в Киев съехалась высшая знать не только России, но и Польши, а также дипломаты ведущих держав.

Время тогда стояло непростое. Не так много лет прошло с первого раздела Польши 1772 г, расширившего владения империи, и окончания русско-турецкой войны 1768 – 1774 гг., итогом которой стал контроль над Крымом и приобретение обширных причерноморских территорий. Такое положение вещей пришлось по вкусу далеко не всем.

Настораживал и вояж императрицы: кое-кто расценивал его как подготовку к новым войнам и захватам. В Киеве, некогда – древней столице, а тогда – небольшом городке почти на границе России и Польши – шла в то время большая игра. И появление Миранды, несомненно, изрядно смутило всех её участников. Все желали узнать: кто таков? Чего хочет? Как добился милостей царицы? И наперебой зазывали к себе на приёмы.

Так латиноамериканец свёл знакомство со многими выдающимися людьми России: полководцами А.В.Суворовым и П.А.Румянцевым-Задунайским (с М.И.Кутузовым он виделся немного ранее, в Кременчуге), будущим канцлером А.А.Безбородко, новым царским фаворитом А.М.Дмитриевым-Мамоновым и многими другими. А также – с цветом польской знати (включая племянника последнего короля Польши князя Станислава Понятовского) и западноевропейскими дипломатами. Посланник Испании, на его счастье, прихворнул, и не смог сопровождать Екатерину.

В свободное от светской жизни время Миранда знакомился с Киевом, записывая впечатления в дневнике.

Дневник Миранды – уникальный документ. Креол подробно фиксировал в нём все события жизни, всё увиденное, прочитанное, узнанное… Если бы он был опубликован в его время – мог бы стать и путеводителем, и очерком великосветских нравов, и даже руководством для библиофила. К сожалению, он увидел свет лишь в ХХ веке, когда его ценность была уже сугубо исторической. Поэтому то, как воспринял Киев человек с другого континента, узнали не современники – дальние потомки: и киевлян, и его соотечественников.

Каким же представился Киев Миранде? Что он там увидел, осмотрел?

Сперва он посетил пещеры Лавры,примкнув к императорской свите. Из-за скопления народа в подземелье свечи стали гаснуть, люди – задыхаться. Многие повернули назад, но любознательный Миранда дошёл до конца и описал в дневнике впечатления. Его проводником был сам Суворов, который объяснял иностранцу особенности чудотворных мощей. Миранда заметил среди них «останки Нестора, знаменитого древнейшего российского историка». (стр.89)

Увиденное и пережитое Мирандой может и сейчас проверить на себе современный посетитель пещер Лавры. В то время (как, впрочем, и теперь) они были местом паломничества и приносили изрядный доход – по рублю с человека. Туда шло… до 60 тыс. человек в год. Большинство – из Украины, Польши, но некоторые – даже из Сибири.

Миранда считал – в древности пещеры «предназначались для того, чтобы служить потайным убежищем, где можно было бы укрываться от частых набегов татар и окрестных казаков, а богатейшим жителям этого древнейшего торгового города прятать свое имущество» (там же) Однако в этом он частично заблуждался. Пещеры изначально были святым местом – первым киевским монастырём, основанным не светскими властями, а подвижниками церкви, и предназначались для жилья монахов, впоследствии – для их упокоения. Но, конечно же, служили и укрытием.

Через несколько дней Миранда прогулялся по Старому (Нижнему) городу – Подолу и осмотрел «некоторые из множества местных церквей». Одна из самых больших и красивых, по его мнению, Братская церковь, «с вратами, алтарём, массивными серебряными люстрами» и фресками. (стр.91)

Поблизости от неё креол заметил «прекрасное и внушительное здание университета, относящееся к монастырю». «Университет» – это знаменитая Киево-Могилянская академия, первое высшее учебное заведение в восточнославянских землях, среди студентов которой были и философ Г.С. Сковорода, и учёный М.В. Ломоносов.

В то время академия уже пребывала в упадке. Хотя во вместительном здании имелось множество аудиторий, а также большой зал для учёных собраний, повседневно, по словам Миранды, пользовались «лишь двумя другими помещениями нижнего этажа, причём одно из них отведено для занятий грамматикой, арифметикой и географией…» «…Повсюду грязь, запустение и упадок», – отметил путешественник. (стр.91 – 92)

Братскую церковь разрушили в 1935 году. А вот «Могилянка» опять принимает студентов (как в старинных, так и в построенных позднее корпусах) и является одним из ведущих вузов Украины. В здании, увиденном Мирандой, расположена библиотека. Использовался по назначению и зал собраний – по крайней мере, до начала реконструкции.

Большинство из городских достопримечательностей, посещение которых отметил Миранда в своем дневнике, и поныне являются гордостью Киева. Это и Лавра, и Мариинский дворец, где его принимала царица, и знаменитая София Киевская, которую он посещал несколько раз – и в царской свите, и самостоятельно.

Надо сказать, что образец византийского зодчества вызвал у католика Миранды двойственные чувства. Он признаёт, что Софийский собор – «один из самых старинных и замечательных здешних храмов». (стр.92) А вот уникальная мозаика XI в., созданная из кусочков смальты, креолу совершенно не понравилась. «На куполе и хорах сохранилась довольно древняя мозаика, выполненная в скверной манере эпохи упадка империи», – небрежно отмечает он. (там же)

А ведь речь – об известном шедевре, Богоматери Оранте! В чём дело? Может, в том, что мозаики Софии оказались для креола непривычными, ломающими признанный канон: не барокко, не античность и не готика – нечто иное. Или же – тогда они были в плохом состоянии?

Любознательный путешественник попытался узнать что-то об истории собора и записал в дневнике: «Там имеется несколько больших склепов, где, как говорят, захоронены некоторые великие князья Руси» (стр.92) Поздней он осмотрел один из них, по его утверждению – «гробницу Изяслава, великого князя Руси». «Князь Изяслав» среди погребённых в Софии не значится, так что, вероятно, путешественник имел в виду гробницу Ярослава Мудрого.

В отличие от древнего и непонятного Софийского собора, Андреевская церковь, построенная всего за четверть века до его визита, удостаивается в дневнике Миранды исключительно хвалебных отзывов. Неудивительно – она создана в стиле барокко, популярном в Новом Свете.

В творении Растрелли Миранду восхитило всё: и внешний вид, и расположение, и внутреннее убранство.

«…Перешли в церковь Св.Андрея, которая, хотя и невелика, отличается хорошим стилем и правильными пропорциями. Она расположена ещё лучше – в изумительном месте, господствующем над окрестностями. Нельзя себе представить более живописную панораму реки, города и прилегающих полей…» – читаем в его дневнике. (стр.92 – 94) Андреевская церковь и поныне – одно из главных украшений Киева.

Ещё один памятник барокко, удостоившийся одобрения Миранды – Лаврская колокольня, возведенная в 1731 – 1745 гг. по проекту Иоганна Готфрида Шеделя.

«Эта колокольня имеет округлую форму и состоит из трёх ярусов, которые высятся один над другим, последовательно сужаясь кверху. Снаружи ярусы украшены колоннами всех трёх стилей – дорического, ионического и коринфского», – записал Миранда в дневнике. (стр.132)

Ярусов на самом деле больше, причем изначально – не 3, а 4 (вероятно, Миранда «не заметил» первого), но в остальном – описание точное.

Высота колокольни с учётом креста – 96,5 м. Она стала первым «небоскребом» Российской империи, и до середины ХХ века была самым высоким зданием в Киеве. И сейчас, возвышаясь на кручах Днепра, она видна за 25 – 30 километров: с пляжей на Левом берегу, с мостов и с некоторых улиц древнего Печерска. С самой колокольни – потрясающий обзор, что оценил и Миранда. Уже со второго яруса он смог обозреть и Киевскую крепость, и строящийся Арсенал, и многочисленные храмы и постройки Лавры.

Во время восхождения произошёл неприятный инцидент. Миранда шёл вместе с Потёмкиным, но тому стало плохо при подъёме. Он с трудом вскарабкался на второй ярус и… покатился вниз по лестнице. К счастью, тут же подоспела свита. Придворные помогли князю встать и потихоньку свели вниз. Сам Миранда, несмотря на то, что «не на шутку перепугался», ничем не помог своему благодетелю, да ещё и обозвал тех «подхалимами». Этот поступок не красит заморского гостя.

Последней в списке «туристических объектов» оказалась ратуша, в которой городской голова устроил приём в честь императрицы. Прошёл он кое-как. Сначала голова не смог произнести приветственную речь: запнулся на второй фразе и умолк. Екатерина II деликатно помогла тому сгладить неловкость, произнеся ответные слова.

«Что поделать, ежели бедолага никогда в жизни меня не видел», – снисходительно заметила она.

Не менее сумбурным был и пир. Горожане, позабыв обо всём, глазели на императрицу, и «лакеям, чтобы пробиться к принесённым заранее блюдам, приходилось оттаскивать гостей за рукава». В итоге перебили множество посуды, а тем, кто всё же решил закусить, пришлось довольствоваться «совершенно остывшей едой». (стр.137)

Архитектуру ратуши заморский гость не рассмотрел. Здание, построенное в 1738 году, до наших дней не сохранилось.

За время жизни в Киеве Миранда успел познакомиться и с некоторыми народными обычаями.

На конец марта пришлось празднование Пасхи. Миранда принимал участие во всех обрядах: и в омовении в Страстный четверг, во время которого некто, «не желая замёрзнуть и простудиться, сначала снял, а потом снова надел и сапог и чулок, несмотря на протестующие жесты окружающих»; и в «погребальном шествии» с вышитым образом усопшего Спасителя в Страстную Пятницу; и, наконец, в пасхальной службе, а после и – в праздничном пире «Царивший в церкви холод и невозможность помолиться сидя – в силу существующего здесь нелепого правила, запрещающего садиться даже государыне» чрезвычайно его утомили. (стр.126)

Миранда наблюдал не лишь официальную, церковную часть праздника, но и народные обряды и гуляния, отметив в дневнике, что на одном из светских раутов «видел крашеные и расписанные яйца, которые здесь дарят на Пасху, обнимаясь (наподобие турок во время Байрама) со словами «Христос воскрес» и «Воистину воскрес». Ему рассказали: «влюблённые посылают друг другу яйца со всякими посвящениями и эмблемами» (там же)

А на площади перед Мариинским дворцом собиралось множество людей, отдававших дань национальным развлечениям: хороводам, качелям и «местному танцу». Миранда отметил, что его движения «столь же сладострастны, как и наше фанданго…» (стр.130)

Зима в том году выдалась затяжная – к Пасхе ещё не сошёл снег. Южанин Миранда, непривычный к холоду, несколько раз простужался. Однажды, измученный очередной болезнью, он решил попробовать русскую баню. После процедуры, как обычно, все подробно описал. Баня «по-киевски» оказала на Миранду целительное действие и понравилась ему куда больше «московской», где его помыли «кое-как».

Дни болезни Миранда коротал за чтением – он привык узнавать о стране, куда его закинула судьба, не лишь из личных впечатлений, но и книг. Сначала креолу попался знаменитый труд Гийома де Боплана «Описание Украины», позднее – какой-то забытый трактат о России, из которого, помимо всего прочего, креол узнал несколько фактов из древней истории, в частности: «что в 870-х годах, в правление Рюрика, русские осадили Константинополь» и «что Игорь сделал столицей Киев» (стр.124)

Интересовала путешественника и современность. Он попросил у губернатора справку о населении Киева и выяснил, что в городе «24 тысяч душ, а военный гарнизон насчитывает 6 тысяч человек; итого – 30 тысяч»

Миранда находился в Киеве все время, пока там была императрица – с начала февраля до конца апреля 1787 года. Чем же занимался он три месяца? Ходил по светским раутам, осматривал достопримечательности, читал – и всё?

Конечно, нет. Между ним и верхушкой Российской империи шли тайные переговоры относительно некоего «дела». По одной из версий, подтверждение которой можно найти и в дневниковых записях Миранды, и в его письме императрице, и в более поздних прокламациях, речь шла… о поддержке креольских инсургентов. Правда, Миранда очень осторожен – не говорит ничего прямо даже в дневнике, и потому все доказательства – лишь косвенные. Поэтому кто-то из учёных разделяет, а кто-то – отвергает эту версию.

Так или иначе, под таинственное «дело» ушлый каракасец сумел выбить финансовую помощь и рекомендательные письма к российским посланникам во многих европейских странах. Правда, в Киеве он ничего не получил. Хотя граф Безбородко уверял Миранду: всё готово, нужно лишь немного подождать, за деньгами и рекомендациями креолу пришлось ехать в Петербург. Там он добился обещанного, а после отъезда из России несколько лет пользовался покровительством российских дипломатических кругов в Европе.

В Киеве же Миранда получил нечто другое – предложение остаться на российской службе от приближенных императрицы. Позднее, в Петербурге, его подтвердила и сама Екатерина II.

Оба раза креол отказался. Сановникам он заявил, что «никто не любит императрицу сильнее, чем я, и никто ей так не признателен за доброту, но сложившиеся обстоятельства делают сие почти невозможным» (стр.129) С императрицей объяснился в благодарственном письме.

Пообещав креолу помощь и поддержку, императрица 22 апреля 1787 года покинула Киев и отбыла водным путём в Крым. Миранда задержался – ждал обещанных бумаг. 1 мая, поняв – их не будет, решил продолжать путешествие. Перед самым отъездом креол наблюдал, как «разряженные дамы направлялись в сад возле императорского дворца, чтобы музыкой, танцами и ужином отпраздновать 1 мая, которое согласно греческому обычаю является днем начала цветения» (стр.149)

У путешественника «не было желания идти туда» – Киев уже был для него закрытой, перевёрнутой страницей. Впереди ждали другие: Москва, Петербург, Стокгольм, Лондон… Участие во французской революции, переговоры о помощи креолам с руководством ведущих держав… Полная опасностей и приключений жизнь, и, наконец, финал: невероятный взлёт и быстрое падение: от Генералиссимуса и всевластного диктатора Первой Венесуэльской республики – к предательству ближних соратников и смерти в испанской тюрьме Ла-Каррака.

Источник цитирования
Миранда Франсиско де. Путешествие по Российской империи. – М.: МАЙК «Наука» /Интерпериодика, 2001/ – 337 c.

Т.В. Плихневич