В настоящее время ещё далеко не изучен весь огромный материал фронтовых зарисовок 1941–1945 гг. В музеях, мастерских художников, архивах хранятся тысячи произведений, неизвестных и неопубликованных.

Несколько десятков этих бесценных свидетельств войны попали и в фонды Национального музея «Киевская картинная галерея».

Война оказала заметное влияние не только на содержание искусства, но и на сам творческий процесс. Возросла потребность в документальной точности подачи фактов. Поэтому рисунок с натуры занял, особенно в первое время, чуть ли не ведущее положение. Портреты солдат и офицеров, сценки из окопного и походного быта, изображение местности, названной в сводке или очерке – всё это жадно воспринималось зрителем.

Вполне закономерно, что в этих условиях натурные зарисовки на месте военных действий стали одной из главных форм работы художников-фронтовиков, а документальность – одной из главных специфических черт искусства тех лет.

Пейзаж, служивший ареной военных действий, по-своему рассказывал о жизни людей, о трагедии войны. Несколько пейзажных зарисовок из собрания музея были выполнены художниками в осаждённом Ленинграде. С городом на Неве связаны судьбы и творчество многих замечательных русских художников. Одно из самых известных имён – Анна Петровна Остроумова-Лебедева (1871–1955).

Ей исполнилось 70 лет, когда началась война. Уехать в эвакуацию она категорически отказалась, и все тяжкие блокадные годы прожила в Ленинграде. Анна Петровна делала литографии с любимыми видами города, писала акварели. Правда, их было немного, но тем драгоценнее эти листы для нас. Одна из акварелей, «Подводная лодка на Неве» (см. выше), была выполнена художницей в 1943 году по памяти. Рисовать на улицах осаждённого города запрещалось, поэтому Остроумова-Лебедева старалась запомнить увиденное и донести своё впечатление до мастерской.

Панорамная композиция открывает нашему взору уходящую к горизонту реку и её берега с узнаваемыми архитектурными строениями. Тёмный силуэт подводной лодки рождает тревожное чувство, которое усиливают «вспарывающие» ночное небо полоски прожекторов. На горизонте бушует пламя пожаров. Но акварель не вызывает гнетущего впечатления. Отражения огней на воде, блики, выхватывающие из темноты строгие классические детали зданий, придают пейзажу своеобразную красоту. Эта красота – свидетельство веры Остроумовой-Лебедевой в конечную победу и в то, что город непременно выстоит.

Особое место в годы войны занимал портрет. Натура предоставляла художникам неограниченные возможности для выбора. Перед нами проходят образы самых разных людей, с присущим каждому из них своеобразием национальности, возраста, характера, профессии. Но при всех различиях портретируемых, и в независимости от особенностей творческой манеры рисовавших их художников, почти всем портретным образам присуще нечто общее, на все лица война наложила свой отпечаток.

Призыв в армию застал художника Илью Абелевича Лукомского (1906–1954) в Ташкенте. После обучения на воинских курсах он был отправлен в часть в Москву. Здесь он с увлечением начинает рисовать портреты окружавших его бойцов и командиров, в том числе и портрет награжденного орденом майора А.Е. Мамиконьяна.

По поводу этого портрета, напечатанного в газете, пришло письмо от жены майора. Она упрекала художника в том, что он не показал всей глубины его человеческой души, а отобразил только лицо воина-мстителя, человека борьбы. «Твой Лукомский, – писала она мужу, – выхолостил из тебя всё мое родное, даже глаза – и в тех только эпоха. Пусть он сделает другой портрет, пусть с него смотрят глаза ласковые, глубокие, милые и любимые. И вот под таким портретом подпишут – человек мира». Это замечание не совсем справедливо, ведь в момент написания портрета майор Мамиконьян действительно был человеком борьбы. Так печать войны изменяла облик людей и делала его непривычным для близких.

Большой и интересный раздел графической летописи составляют рисунки фронтового и партизанского быта – изображения того, как люди жили, чем они занимались в свободное время. Диапазон таких зарисовок огромен, никакие мелочи не казались художникам ничтожными и незначительными. Их интересовало всё, что было связано с человеком, всё, в чём он проявлял себя. Такой подход к фронтовому быту позволил некоторым художникам-графикам создать значительные произведения, вошедшие в историю русского искусства, такие, например, как «Севастопольский альбом» Леонида Владимировича Сойфертиса (1911–1996).

Через месяц после начала войны Сойфертис был мобилизован и направился в Севастополь в распоряжение Политуправления Военно-Морского Флота, а оттуда в газету «Красный Черноморец», на страницах которой систематически стали появляться его рисунки. В фондах музея хранится около двадцати работ Леонида Владимировича, относящихся к 1941–1945 годам.

Это рисунки и акварели, выполненные в Крыму и на Кавказе. Он задумал несколько серий фронтовых рисунков, но завершить ему удалось лишь одну – «севастопольскую». От «одесской» и «кавказской» сохранился только ряд беглых карандашных набросков с натуры. По-своему интересны и выразительны выполненные с натуры рисунки графитным карандашом: «Севастополь. Сгоревшая немецкая баржа», «Почта уходит» и «Походная кухня».

Первый – пейзажная зарисовка, на которой мы видим скупо обрисованный чёрный остов немецкой баржи рядом со знаковым для Севастополя местом – Памятником Затопленным кораблям. Сойфертис, даже рисуя с натуры, вольно или невольно обобщал и компоновал, типизировал и усиливал выразительность. Рисунок говорит о том, что видел и о том, что отбирал художник в хаосе событий как наиболее интересное и ценное. Увиденный и запечатленный художником вполне конкретный пейзаж приобрёл символическое звучание.

Набросок «Почта уходит» носит характер моментального снимка. Точно и выразительно переданы неудобные позы и торопливые движения солдат, пишущих письма родным, примостив бумагу на коленке или стене дома. Сойфертис как всегда скуп на детали. Но те немногие, которые мы здесь видим, несут очень важную информацию. Разбитое окно, которое выделяется на освещённой ярким солнцем стене, обгоревшая крыша, говорят о недавно прошедшем здесь бое.

О том, насколько острой была потребность в песне, шутке, отдыхе, Сойфертис рассказывает в акварельном листе «Концерт самодеятельности на фронте». Полуторка с откинутыми бортами превращена на время в театральные подмостки. Рядом с девушкой-исполнительницей примостился на ящике баянист, не расстающийся с автоматом и во время концерта. В любую минуту он готов приступить к своим фронтовым обязанностям. Конечно, каждый лист в отдельности не может претендовать на полноту раскрытия темы, но они обретают удивительную силу, стоит собрать их вместе.

Трудно представить себе газеты и журналы тех лет без карикатуры, без графической сатиры и юмора. Этот вид графики объединил в годы Великой Отечественной войны сильный отряд мастеров. На общем фоне заметно выделялась деятельность коллектива Кукрыниксов, как сокращенно называли художников Михаила Васильевича Куприянова (1903–1991), Порфирия Никитича Крылова (1902–1990), Николая Александровича Соколова (1903–2000). Работа, проделанная этими художниками в плакате, «Окнах ТАСС», журнальной карикатуре грандиозна по количеству и исключительна по темпераменту, неистощимости выдумки, занимательности образов и остроте рисунка.

Хранящиеся в фондах киевского музея карикатуры военных лет, созданные этим коллективом художников, базируются на подлинных фактах. Газетные и журнальные рисунки выполнялись ими в те годы в короткие сроки и являлись мгновенным откликом на происходящие события. Не случайно на некоторых листах мы видим пометку «Срочно». Удачно подобраны названия, действующие лица и события в этих листах легко узнаются. Лаконичность, выразительность, точность характеристик делали эти работы общедоступными, помогали разобраться в происходящих событиях.

Акварель «Харьковский сквозняк» создавалась для журнала «Крокодил». В ней обыгрываются результаты наступательной операции 1943 года, в результате которой был освобождён город Харьков. Краткую информационную сводку Кукрыниксы превратили в яркую сцену с острой драматургической завязкой. В гротескной фигуре, пытающейся удержать разлетающиеся в щепки ворота, легко узнаётся Адольф Гитлер. Немцы называли Харьков воротами Украины. Символические ворота художники превратили в обычные. Здесь использован один из приёмов, распространённых у этих мастеров – сочетание портретного гротеска с общепринятыми в карикатуре символами.

С 1944 года советские войска переходят в наступление. Успех был предрешён рядом сокрушительных ударов под Ленинградом и Новгородом, когда германские войска были отброшены в Прибалтику. Газеты, радиосводки, рассказы очевидцев давали богатый материал для работы. Характерным образцом кукрыниксовской сатиры является гуашь «Ни ''Дна '', ни покрышки», в которой они используют ещё один из своих любимых приёмов – вариацию на тему народной поговорки.

Текст поговорки является одновременно и предпосылкой образной мысли, и комментарием к изобразительному ряду. Дно – это узловая железнодорожная станция в Ленинградской области, освобождённая в результате Ленинградско-Новгородской операции 1944 года. Карикатура несёт в себе не только информацию об освобождении станции, но и о потерях немецкой армии в этих боях. Построенные на остроумных ассоциациях рисунки Кукрыниксов неизменно несли в себе огромный комический заряд, яркую образность и эмоциональность.

В конце войны возникло несколько станковых серий, посвящённых последним сражениям, штурму Берлина и победе над Германией. Руины Берлина в 1945 году воспринимались художниками как образ поверженного фашизма. Все художники, побывавшие в Берлине, привозили оттуда большой натурный материал.

Одной из самых сильных является серия акварелей и гуашей Александра Александровича  Дейнеки (1899–1969), отличающаяся глубиной обобщения и образных решений. В неё входят и две работы 1945 года из музейного собрания, выполненные во время творческой командировки художника – «Берлин. Тиргартен» и «Берлин. Франкфуртер аллея».

Натурные зарисовки, определявшие содержание многих произведений и стиль графики военного периода, для Дейнеки не имели решающего значения. В его работах отобрано и художественно переработано всё самое выразительное. Безлюдье улиц, мрачные остовы разрушенных домов и странные тени от них на мостовой, израненные деревья – вся эта жуткая выразительность композиций превосходит силой и убедительностью самые точные зарисовки с натуры.

В графике из Национального музея «Киевская картинная галерея» нашли отражение почти все наиболее крупные события, вошедшие в историю Великой Отечественной войны: оборона Ленинграда, Москвы, Севастополя, битвы за Крым, Кавказ и Берлин. Вместе с тем, война отражена в них не столько с батальной точки зрения, сколько как тяжёлая фронтовая работа.

Художники изобразили тяжёлые будни жизни на фронте, в тылу, партизанских лесах, подмечая скромный, не бросающийся в глаза героизм, выносливость советских людей, их жизнестойкость и оптимизм. Эти произведения позволяют дополнить и расширить необычайно яркую и важную для всех поколений картину в искусстве тех героических лет.

Н.Е. Агеева, Национальный музей «Киевская картинная галерея»